«Долгий XIX век» в истории Беларуси и Восточной Европы. Исследования по Новой и Новейшей истории - Коллектив авторов

и торговли», издаваемый Министерством финансов. Попечителям было предложено регулярно присылать свои наблюдения по следующим вопросам: отношение общественности к реформе (есть ли противники); объём и форма потребления «казённого вина»; заменяется ли чрезмерное и беспорядочное потребление регулярными и упорядоченными покупками; качество спирта и др. [1179] Корреспонденция направлялась из разных уголков империи, что даёт возможность сравнивать традиции и поведение жителей разных регионов, и публиковалась в разделе «Из районов винной монополии» анонимно, но с указанием населенного пункта и региона.

Корреспонденция из белорусских губерний лишь в некоторых случаях отличалась определением результатов реформы. Так, по Минской губернии из местечка Брагин сообщали, что «пьянство значительно уменьшилось», из Игумена, что «употребление вина не уменьшилось, но снизилась преступность», из Речицы, что «пьянство не уменьшилось, так как расстояние между торговыми точками уменьшилось»[1180]. Более подробную информацию можно найти в донесениях уездных попечительств губернатору. В 1898 г. об успехах реформы и уменьшении пьянства сообщали из Речицкого и Борисовского уездов. Предводитель дворянства Мозырского уезда некоторое снижение пьянства связывал только с повышением цены на водку. Из Слуцкого уезда сообщалось, что до монополии особого пьянства не наблюдалось, но, по словам священников, население стало меньше пить и чаще посещать церковь. В Пинском уезде за год существования монополии пьянство уменьшилось, но люди начали пить на улицах, в самом Пинске ситуация не изменилась из-за значительного количества монополек и трактиров. В Новогрудском уезде пьянство не только не уменьшилось, но даже расширилось. Из Минска и Минского уезда поступило три разных сообщения. Надзиратель Минской акцизной управы сообщил, что пьянство в уезде значительно уменьшилось, а Минский уездный предводитель дворянства доложил, что пьянство уменьшилось только в первом полугодии с момента введения монополии из-за резкого снижения числа торговых точек. В Минске, по донесению полицмейстера, действие монополии было незаметным[1181].

Из отчёта члена Могилевского уездного комитета следует, что «население относится к реформе по-разному: одни говорят, что водка лучше и нет обмана по деньгам, а другие, что готовы платить лишнюю копейку, но пить в тепле, да в помещении, в лавку не пускают, а по улицам городовой гоняет – и порядочному человеку выпить негде… Ещё до открытия лавки толпа собирается у дверей и ждёт момент, когда станет возможным, по их словам, “причаститься”» [1182].

В целом же, картина вырисовывается следующая – рост уличного пьянства, который был вызван ликвидацией кабаков и организацией продажи водки навынос. «Культурное» потребление – дома и с закусками – не получило распространения. Напротив, пьянство вышло из кабаков и стало доступным, и тем более заметным для большинства слоёв населения. По меткому выражению Вацлава Ластовского, «пришло время астрономов»: пили на улицах из горла, подняв голову, как бы глядя в небо[1183].

Упразднение традиционной корчмы привело к существенным изменениям в традициях употребления алкоголя. Корчма была не только питейным заведением, но и местом встреч, досуга взрослых мужчин. Контингент корчмы регулировался системой традиционных социальных и семейных отношений, ограничивавшей доступ к водке женщин, молодежи и детей. Новая система сняла эти ограничения для первых двух категорий. Кроме прямого вреда для человека, употребляющего алкоголь, уличное пьянство несло в себе ещё одну угрозу – делало употребление алкоголя открытым, видимым для окружающих, увеличивая шансы встречи, не всегда приятной, с пьяным человеком. Многие источники также сообщают о распространении пьянства среди детей, и в большинстве случаев водку они пробовали дома благодаря родителям. Так, «Вестник Виленского Свято-Духового братства» сообщал, что один из преподавателей провёл опрос среди учащихся, пили ли они водку перед поступлением в школу. Результаты оказались следующими: 35 из 46 дали положительный ответ, 8 из них выпили добровольно, 23 – по принуждению взрослых, 4 – вследствие обмана со стороны взрослых[1184].

Тем не менее, были и положительные моменты. Описывая прежние привычки населения, респондент из села Великий Рожин Минской губернии отметил существовавший в XIX в. обычай «пить на чёрного вола»: «Полешук придет в корчму, начнёт пить и не уйдет, пока не пропьёт один или с кумом вола» [1185]. Новая система запрещала продажу водки не за наличный расчёт и в кредит и не позволяла развернуться до такой степени.

Если при анализе корреспонденции необходимо учитывать субъективный фактор, то конкретные цифры позволяют лучше оценить ситуацию. Данные об уровне потребления алкоголя в белорусских губерниях в первые годы реформы приводит М. Григорьев на страницах «Вестника трезвости» (см. табл. 1). Согласно им уровень употребления алкоголя возрос, однако следует сделать поправку на усиление контроля и улучшение системы учёта. В то же время, согласно официальной статистике, уровень потребления алкоголя на душу населения в белорусских губерниях был ниже, чем в среднем по империи. Согласно данным Министерства финансов с 1897 по 1900 гг. этот показатель увеличился с 0,5 до 0,52 ведра[1186] на душу населения[1187].

Таблица 1

Потребление 40° водки в белорусских губерниях в 1897–1900 гг.[1188]

Таблица 2

Потребление алкогольных напитков на душу населения в 1907–1913 гг. (в литрах абсолютного спирта)[1189].

В своей монографии «В борьбе за трезвость» Т. Протько также приводит данные о душевом потреблении алкоголя как в империи в целом, так и в белорусских губерниях (см. табл. 2). В качестве системы измерения здесь используется значение «литр абсолютного спирта», что будет соответствовать 2,5 литра, или примерно 0,2 ведра 40° водки. При сравнении этих данных с данными Минфина видно их расхождение. Так, цифра на 1907 г. в стране по данным Министерства финансов составляла 0,59 ведра, а по Т. Протько -3,1 л, или 0,252 ведра безводного спирта, или 0,63 ведра 40° водки. Возможно, это связано с тем, что Т. Протько учитывала не только водку, но и другие алкогольные напитки. Однако, по каким именно позициям вёлся подсчёт, неизвестно.

Таким образом, за годы «винной» монополии в белорусских губерниях, как и в целом по империи, сохранялась тенденция к росту употребления алкоголя, но сам уровень потребления, по сравнению с другими регионами Российской империи, был достаточно низким. Исследователь В. Дмитриев в 1911 г. отмечал, что для литовского и белорусского населения характерно умеренное употребление алкогольных напитков. При этом немалую роль играл и конфессиональный фактор – при одинаковом экономическом положении католики пили меньше, чем православные[1190]. Это косвенно подтверждается и статистикой. Именно в Виленской и Гродненской губерниях, где проживало значительное количество католиков, уровень потребления алкоголя был ниже.

Уровень потребления алкоголя сельским и городским населением также существенно различался. В белорусских губерниях